Елена Михайловна Таран — санитарный врач по гигиене труда, с 1991 года в городской санитарной службе: прошла интернатуру, защитила ее на «отлично» и приступила к работе.
— Какие изменения произошли за это время в условиях труда на ваших объектах?
— Начало моей трудовой деятельности пришлось на сложное время: так называемая перестройка, развал Советского Союза, становление молодого украинского государства. Естественно, мы перешли на новые отношения, собственность поменялась, многие государственные предприятия стали частными, изменился сам подход к требованиям гигиены труда. Трудно работать с частниками, устремленными только на зарабатывание денег, а не на создание надлежащих условий труда для работающих. В таком положении оказались предприятия, которые работали в условиях, что остались еще от Советского Союза. То есть: санитарно-бытовое назначение, условия труда, освещение, вентиляция, которые были созданы еще прежним строем. На предприятиях, что создавались заново, этих условий не было – они образовались стихийно, и с этим необходимо было что-то делать. Поэтому нашей целью была оптимизация условий труда работающих. Это и условия приема пищи, и содержание вредных веществ в воздухе рабочей зоны, и освещенность, и создание оптимальных условий для рабочей позы — чтобы человек не находился в вынужденной позе, которая ведет к возникновению профессиональной патологии…
На предупреждение заболеваний и были направлены все наши мероприятия. Это — предписания, акты, штрафные санкции, подача информации в органы власти. Благодаря нашим усилиям на многих предприятиях прислушивались к мнению СЭС, выполняли наши предписания и требования по законодательству.
— Уровень профессиональных патологий за это время не повысился?
— Нет.
— Как вы считаете, это связано с вашим профессиональным контролем?
— Скорее всего, что да. В общем-то, к нам прислушивались, потому что мы не отходили от требования законов. И собственники предприятий, понимая серьезность поставленной задачи, выполняли наши требования. Конечно, не в те сроки, в которые мы хотели, а нам бы вообще хотелось, чтобы сразу предприятие создавалось в соответствии со всеми требованиями. Но все понимают, что такое невозможно, поэтому мы прилагаем усилия, чтобы постепенно практически 100% предприятий перешли к оптимизации условий труда. То есть они создают комнаты для приема пищи, оборудуют их, увеличивается количество автономных отопительных систем (это для нашего города характерно, так как у нас очень долго не было отопления, и предприятия вынуждены были для обеспечения оптимального микроклимата создать свои автономные системы). Сейчас более 60 предприятий их имеют. Это позволило улучшить бытовые условия на производстве: там есть душевые, умывальники, гардеробные, все то, что требуется по законодательству.
Да, есть еще моменты, которые нам надо дорабатывать, еще не везде созданы необходимые условия. Сейчас вводятся новые технологии, а для этого нужна техническая документация, ведется работа в этом направлении. Потому что для того, чтобы получить эту документацию и утвердить ее, требуется время.
— Эффективность вашего труда подтверждается готовностью предпринимателей соблюдать санитарные нормы.
— Порядка 98% предпринимателей проявляют эту готовность. Конечно, есть трудности, некоторые не понимают нас и считают, что мы к ним предъявляем завышенные требования, что мы мешаем их деятельности. Но ведь это естественно, что наша служба становится определенным тормозом в предупреждении нарушений санитарных норм и законов! А те руководители, которые не понимают собственной ответственности за здоровье работников своих предприятий, просто безразличны к людям.
Еще вот какая проблема, но она уже общегосударственная, — отсутствие учета всех работающих. Несовершенная система налогообложения не дает возможности нашим предпринимателям показать всех работающих, отсюда идет снижение учета заболеваемости. Они не показывают людей, если те болеют, это уже в учет не идет и невозможно провести анализ заболеваемости. То, что мы хотим просмотреть, проанализировать — нет стопроцентной возможности выполнить.
— Нет системы, получается?
— Система-то есть, но она несовершенна, если работает 30 человек, а предприниматель показывает 10, то 20 остаются неучтенными.
— А как с медосмотрами?
— Это не проблема, у нас выделяется контингент к медосмотру, составляется в поликлинике график предприятий, и люди проходят его. В общем-то до нынешнего времени у нас особых проблем не было. Если возникали какие-то единичные случаи, то, естественно, принимались административные меры воздействия, и руководители исправляли положение тут же. Понимают, что с нашей стороны не было никаких препятствий, сильных загвоздок для проведения периодических медосмотров.
— Скажите, а выявляемость профессиональных патологий во время медосмотров высокая?
— Пока что на низком уровне — за последние пять лет профессиональной патологии не выявлялось. До этого у нас были случаи, но все было отработано согласно законодательству, поэтому, если к нам поступает запрос, мы полностью проводим все те необходимые мероприятия, которые необходимы для составления санитарно-гигиенических характеристик и направления к областному профпатологу для подтверждения или постановки отмены профзаболеваемости. В этом плане еще есть моменты, которые надо дорабатывать, и мы тесно сотрудничаем с городской поликлиникой, по нашим предписаниям ими приобретены аппараты, позволяющие более эффективно проводить исследования. Поэтому мы думаем, что в случае какой-нибудь патологии все будет отработано и представлена исчерпывающая информация.
— Спасибо. И в заключение назовите предприятия, которые вы бы могли назвать образцовыми, если они у вас есть.
— До нынешнего времени можно было назвать образцовым «Гемопласт», но что сейчас в условиях кризиса будет, мы не можем сказать. Там были соблюдены практически все нормы.
— Лично я не очень суеверна (продукт прошлой эпохи), но хочу пожелать, чтобы он не «был», а чтобы и дальше жил!
— «Гемопласт» создан по проектной документации, там руководство понимает всю сложность и ответственность, поэтому мы надеемся на хорошие времена.

Анна Ивановна Куликова трудится помощником санитарного врача по гигиене труда с 1 сентября 1969 года. Она организовывала и вводила в работу документацию, условия труда, санитарно-бытовое обеспечение, и вообще вначале работала без врача.
Приехала она сюда с Урала по семейным обстоятельствам — климат пришлось поменять из-за болезни сына.
Анна Ивановна вспоминает свою родину — Коми-Пермяцкий национальный округ, деревню Селище за триста километров от железной дороги, куда можно добраться только вертолетом и самолетом или же прошлепать по болоту двенадцать километров.
— И как вы пробрались через болото «к самому синему в мире»?
— Знаете, как я пробралась? — лукаво улыбнулась собеседница. — Я объехала Крым вдоль и поперек в поисках работы. Нашла место в Керчи, в портовой СЭС, и там проработала три месяца. Прекрасная была должность — завэпидотделом. Муж у меня геолог, так я в Симферополе нашла базу и договорилась с ними, что его переведут в Феодосию. Но там поняли, что мы приехали из мест, которые в народе называют «у черта на куличках», и захотели жить сразу в Крыму! И вместо Феодосии нас перекинули в Арциз… Так я проработала три года в Арцизской райсанэпидстанции, тогда был главным врачом Меламуд (их было два: сын Рафаил Львович — главный врач больницы, а отец — Лев Рафаилович, замзавэпидотделом, и он ему подчинялся).
Рафаил Львович меня принимал на работу, а потом я получила предложение о переводе либо в Измаил, либо в Одессу. Но не перевелась ни в Измаил и ни в Одессу, а в 1969 году попала в Белгород-Днестровский: облздравотдел перевел сразу в городскую СЭС, и я приступила к организации отдела гигиены труда. Так что все местные заводы и предприятия выросли на моих глазах. Например, «Гемопласт», на котором каждый уголок знала, завод «Сопротивлений» — там было 2500 работающих, на силикатном заводе было до 800 работающих…
Мы принимали сдающиеся объекты, и как же это было радостно!
Все распалось, и мне на это больно смотреть. Конечно, когда был Советский Союз, все было стабильно, тогда у нас в городе предприятия были крепкие, условия труда — хорошие. Была у нас картонная фабрика, которая располагалась около крепости — я лично готовила документы, чтобы она, в производстве которой был гидролизный цех, не загрязняла атмосферный воздух. Я писала в Министерство целлюлозно-бумажной промышленности, и пришел ответ, что в городе Измаиле расширится целлюлозно-бумажный комбинат, а здешняя картонная фабрика закроется. Ее действительно закрыли, как и обещали.
— Что может сделать маленькая женщина!
— Вы правы, — ничуть не смутившись продолжала свой рассказ энергичная Анна Ивановна, — а если ехать по улице Измаильской, на четвертом светофоре есть трехэтажное здание, там раньше был ламповый завод, выпускал керосиновые лампы на всю Украину. Таких заводов во всей республике было два, еще один в западной Украине. В каких условиях там работали люди! Не было никакой вентиляции, представьте, что женщина работала, чтобы заработать 300-500 рублей в те старые времена (это была огромная сумма), и она не увольнялась оттуда, хотя бывало, что кровь у нее носом шла, потому что хром разъедал ей носовую перегородку… Я тогда писала в Министерство местной промышленности, управляющим был Колосовский. Писала ему три года, что нужны очистные сооружения, потому что хром выбрасывался в лиман. И он таки успел привести в порядок вентиляционную систему, вытяжку сделал. Были уже сделаны и проекты для очистных сооружений, чтобы хром убирать, чтобы уменьшить вред для окружающей среды.
Но тут произошел распад Советского Союза и все остановилось. А ведь раньше директор сидел в подвале, а трехэтажное помещение построили благодаря тому, что я писала в Министерство местной промышленности петиции…
— Вы помощник санитарного врача, а в те годы врач у вас был?
— И был, и не было. Многое приходилось решать самостоятельно. Вот, к примеру, случай: отравление печатника на «Гемопласте», и завод не признал его как отравление, в результате человеку не заплатили по больничному листу. Он подает в прокуратуру, из прокуратуры приходит к нам письмо — запрос, чтобы мы проверили условия труда и подтвердили, было ли отравление. Я пошла на завод с лабораторией, всю работу выполнила и ответила прокурору, у меня эти документы есть, где написано «ответственная Анна Ивановна Куликова». До этого человек год судился, и завод факта отравления на производстве не признавал, а когда мы все документы подали, то признали, и он получил 5000 рублей (на те времена!) Я до сих пор сохраняю всю документацию...
— У вас очень интересная работа.
— Очень. Вы знаете, я не любила гигиену труда, потому что мало об этом знала. Училась в медучилище в Березниках, это огромный город, Пермская область, химическая промышленность очень развита. Выходите в город, а все вокруг серое, синее, голубое — там свет белым не бывал. Даже при сорокаградусном морозе мы не ходили в ботинках, потому что к ним все прилипает, и они становятся мокрыми. Но так как я была не из богатых, то ходила в кирзовых сапогах.
— Но вы же не одна такая была, это какой был год?
— Конечно, ведь это же было в 1956-1958 годах, мы еще не отошли от войны. А десять классов я вообще заканчивала в лаптях...
...На заводе «Сопротивлений» температура в цехах была низкой, не соответствовавшей нормам. Мы всегда контролировали, как предприятия подготовились к зиме. Я и написала санитарно-гигиеническую характеристику в областную СЭС и в областной профсоюз. Завтра мне уходить в отпуск, а тут звонит бывший директор, Юрий Щербина, и сразу же на меня: ты решила мою судьбу, меня увольняют из-за того, что ты пожаловалась на низкую температуру! А я ему: так покажите, где у вас нормальная температура! И после этого он построил котельную для производственных цехов.
— Столько, наверное, сходных эпизодов, историй, что вы уже точно знаете, как поступить.
— Естественно, но уже давно и врач постоянный есть, Елена Михайловна, а до этого были временные. Я работала с тремя врачами, но между ними были перерывы. За сорок лет — три врача, и вот с 1992 года — настоящий трудовой альянс. И техника пошла вперед. Но и когда не было компьютера, я сидела за печатной машинкой, но ни единого документа дважды не делала. В прокуратуру — с первого раза печатала, санитарно-гигиенические характеристики тоже…
— Вы вообще человек точный и аккуратный?
— Да, я люблю аккуратность, если я обещала человеку, то даже в ущерб своему времени и здоровью, но сделаю.