Лидия Степанова:
«Нет гигиенической школы по специальностям, этим никто не занимается и на уровне министерства. Более того, там даже принимались решительные действия по искоренению нашей специальности. Ну, если министерство лет шесть тому назад ликвидировало санитарно-гигиенические факультеты в институтах, и этим была разрушена школа! А ведь факультеты были очень сильными, да и вообще гигиеническая школа в Украине и в целом по Союзу была очень сильной. И этот пробел сказывается сейчас.»
Сергей Власкин:
«Большой проблемой, конечно, является то, что были ликвидированы санитарно-гигиенические факультеты в медицинских институтах. И боюсь, что придет время — и некому будет работать. Сейчас, правда, это пытаются наверстать, но, тем не менее, это было очень большой ошибкой.»
Леонид Бошняков:
«Если мы хотим сохранить санэпидслужбу, надо в первую очередь решать вопрос строительства жилья. Сельская санэпидслужба всегда держалась на молодых специалистах...»
Иван Климентьев:
«Я считаю, что существующая сейчас система организации санэпидслужбы практически идеальная. Нужно только ее материально обеспечить. Должен быть госзаказ, финансируемый из госбюджета, и мы должны оказывать населению услуги бесплатно. Вопросы профилактической медицины первостепенны, потому что профилактика — это основа всего. А у нас все средства вкладывают в лечебную сеть: оборудование высочайшего класса, все — высочайшего класса, лечим-то мы хорошо. А зачем лечить, когда можно предупредить? И это же не я придумал. Это основа подхода к здоровью человека испокон веков.»
Сергей Власкин:
«Наши санитарные нормы, конечно, самые жесткие, но они и достаточно эффективные. Потому что, что бы ни говорили, эти нормы придуманы не зря и они не сегодняшнего дня. Эти нормы разработаны специалистами, а не партийными функционерами. Но люди, к сожалению, воспринимают это так: все, что было в советское время, — плохо. А это не так.
Однако сегодня у нас такое обилие документов! Нужно их несколько унифицировать и переработать применительно к современным условиям.»
Михаил Продан:
«Объем работы уменьшается еще и потому, что нет обязывающих нормативных документов. Раньше решения о том, что дератизацию должны проводить все предприятия, независимо от форм собственности, были на всех уровнях, и это справедливо, потому что борьба с грызунами – это борьба с чумой, борьба с лептоспирозом, борьба с псевдотуберкулезом и еще кучей инфекций, которые переносятся грызунами или же они сами по себе являются источниками.
А сейчас – как некоторые руководители поступают? Заключают договор на отдельный объект и указывают какое-то определенное место. А грызунам-то не укажешь, в каком месте именно плодиться, они везде приживаются, поэтому должна включаться вся площадь! И нет никакого рычага, чтобы изменить это.»
Владимир Олейник:
«Как для меня лично, то лучше бы этого хозрасчета не было! Лучше бы государство дало мне на содержание необходимую сумму. Вот нам, к примеру, нужно 2,5 млн.грн., чтобы мы могли осуществлять нормальный государственный надзор. Но это, к сожалению, утопия.»
Николай Бойченко:
«Но сейчас эти платные услуги! Вы понимаете, я столько проработал, что, кажется, уже имею право на собственные выводы. Так вот, я считаю, что если мы — государственная служба (а наша служба должна быть государственной и ни от кого не зависеть!), то платные услуги — это не выход из положения. Нужно какую-то реорганизацию сделать, чтобы санитарный врач не шел ни у кого на поводу. Я же должен людям в глаза смотреть... А вынужден что-то у кого-то просить, а потом идти ему на какие-то уступки... Зачем это делать? Если мы государственные, нам нужно нормальное обеспечение, чтобы у нас и оборудование, и реактивы, и хороший транспорт были, чтобы у нас для эффективной работы всё было! Чтобы мы были независимыми действительно, как написано в законе.»
Александр Мосур:
«Государство вспоминает о санэпидслужбе, когда что-нибудь стрясется. Тогда в первых рядах наша служба. Не финансирование службы, не строительство станций и их капремонт, не оборудование для наших лабораторий заботит его в текущей жизни. Все приходится выбивать. Спасибо Любови Игнатьевне, это ее трудами у нас теперь есть транспорт. А в общем работает остаточный принцип финансирования, который вовсе не способствует развитию нашей службы...»
«Надо, чтобы и нашей, и всеми остальными службами руководили профессионалы. Только профессионалы. Потому что иначе работа наша бесперспективна и, знаете, даже неинтересна, если первые лица некомпетентны. С точностью до наоборот приевшемуся изречению – кухарка не должна управлять государством.
Потому что сегодня уже неактуально просто проверить санитарное состояние объекта, мы должны проверять качество и рациональность питания, расширить границы исследований. В том числе и влияние на здоровье БАД, и почему возникают вирусный гепатит, рак ( кстати, в Одессе именно рак молочной железы), и знать содержание нашего воздуха, насыщенного различными парами…
Да и вообще, скажите, как можно вылечить голодного туберкулезного больного?!»
Тамара Выходцева:
«Как может служба, непосредственно занимающаяся превентивным здравоохранением, эффективно работать в условиях многолетней нестабильности государства? Ведь в основе государственной политики на первом месте должен стоять человек, забота о его здоровье. А мы ведь — государственная служба! За 34 года в службе я могу утверждать, что она у нас таки была профилактической — когда у нас были и обязанности и права. И сегодня законов у нас много, они хорошие, но ни один не работает, потому что ежегодно издается новый. К примеру, с 1 января 2008 года вступил в силу закон «Про основні засади державного нагляду (контролю) у сфері господарської діяльності». Выходя на объект, мы не имеем права не предупредить руководителя предприятия о своей плановой проверке за десять дней до этого, а также о внеплановой. К тому же наше министерство разработало положение о кратности проверок. В таких рамках работа службы сковывается регламентирующими условностями и о ее действенности говорить не приходится. В свою очередь Антимонопольный комитет хочет отнять у нас право выполнять платные услуги. А как же тогда выживать, не имея достойного финансирования и возможности самостоятельно зарабатывать хоть какие-то средства на хозяйствование?»
Вадим Филонов:
«Сейчас наблюдается полная децентрализация — все частники, у всех юристы, а наше законодательство хромает. Законы принимаются, а подзаконные акты, как правило, отсутствуют. И это как раз те моменты, когда грамотный юрист на этих пробелах в законодательстве может «обелить» любое предприятие за все то, что оно натворило.»
Владимир Олейник:
«Я иногда возвращаюсь к истокам и думаю, что вот один из главных врачей нашей станции Виктор Аксентьевич Покитко построил централизованную баклабораторию. Сделал такой важный шаг первым. А если бы те, кто был после него, тоже что-то сделали, то легче потом было бы следующему... Мы хотим творить, хотим творчески подходить, но все начинается с головы — я считаю, что любые дела, любые вопросы — управленческие и т.д. Главный врач любого уровня, в любом учреждении — он и завхоз, и врач, и отец — кто хотите.»
Людмила Сергиенко:
«Главврачи должны заниматься лечебно-профилактической работой. Они, возможно, не должны быть такими глубокими, как узкие специалисты, но знать должны всё. И замечать, что и где не так: в лечебном, санитарно-гигиеническом, эпидемиологическом процессах, видеть потребности лаборатории. Но никак не заниматься стенами, стройкой и так далее!»
Володимир Сабадаш:
«Приміщення, у якому знаходиться наша станція, це склади для солі, які збудували ще у 1852 році: під час ремонту будівлі ми витягували цеглу, на якій була написана дата виготовлення цього будівельного матеріалу. Ремонту це приміщення потребує кожні 2-3 роки. Тут, на цьому місці, і стайні були, і електростанція дизельна, і шкіру тут вичиняли, і дитячий садок перебував, і поліклініка. Чого тут тільки не було! Стіни — більше метра товщиною, будівля надійна, під нами тут спокійно може проїхати УАЗ... А коли ми тут робили ремонт, горобці сідали на цеглу й викльовували з неї сіль, якій вже понад півтора століття. Так що будівля — надійна...»
Татьяна Мельник:
«Смотрите, все наши помощники из санитарного отдела имеют высшую квалификационную категорию, у них большой стаж работы, я могу на них во всем положиться, но что будет завтра? Об этом ведь тоже нужно думать. Сколько я работаю, у нас нет эпидемиолога. А в 1984 году у нас была малярия из Афганистана, я все это видела, знаю, что это такое. И нам тогда, спасибо ей, очень помогла Нина Ивановна Бешко.
А еще помню: не успела я поработать две недели главным врачом, а это был 1986 год, произошла вспышка кишечной инфекции в одном из детских садов города. Но были помощники врача, они есть и сейчас. Тогда еще работала опытнейший врач-бактериолог Таисия Артемовна Никольская, она сейчас на пенсии. Я ей очень благодарна. Мы на ходу и учились, и работали... Но, может быть, тогда было как-то проще? Законов, что ли, было меньше, но зато они нас поддерживали, эти законы. А сегодня законов очень много, а поддержки нет. Возьмем хотя бы закон, согласно которому мы должны предупреждать предприятия о своих проверках за две недели. А согласно нашему закону о санитарном благополучии (и это записано у нас в удостоверении), я имею право ходить на объект в любое время и вне зависимости от формы собственности предприятия! Очень много противоречий...»
Наталья Орлова:
«Знаете, в санэпидслужбе моральные принципы всегда на первом месте. И хотя материальные для каждого человека тоже не менее важны, но и в будни, и в экстренных ситуациях никто из нас не спрашивает, заплатят-не заплатят ему: наши специалисты просто выполняют свой долг. Для нашего авторитета мораль — не устаревшее понятие!»
Галина Запорожец:
«Острые моменты... Вы знаете, это парадокс, но для нашей службы это будни! Знаете, мне часто вспоминается Ольга Константиновна Шарапова — высочайшего класса профессионал и добрейшей души человек. Так вот, в эти так называемые острые моменты, сложные ситуации, сомнительные случаи, когда только ей не позвонишь, она была всегда готова выехать и помочь разобраться. Обращаюсь к Ворониной — и на работу, и домой в любое время, а она мне отвечает: «Вот погоди, я тут быстренько посоветуюсь с Ольгой и тебе перезвоню...» Наверное, это вполне закономерно, когда люди, работающие в одной профессиональной связке, постоянно сверяют свои шаги. Чтобы быть уверенным в правильности решений, чтобы не сомневаться.»
Ольга Балановская:
«За профилактикой внутрибольничной инфекции, на мой взгляд, – будущее. Главное, работать последовательно, в тесном сотрудничестве с лечебниками. Ведь прогресс налицо. Если еще лет десять назад многие медработники скептически относились к таким азам санэпидрежима, как, например, правила обработки рук, то сейчас этот режимный момент у персонала доведен до автоматизма. Кроме того, исчезло небрежное отношение к угрозе профессионального заражения медиков. Сегодня уже полное понимание серьезности этой проблемы и соответствующее отношение обеих звеньев медицины к соблюдению режимных моментов и контролю за ними.
Хочу отметить также, что у нас в стране эпидемиологией инфекционных заболеваний занимаются серьезно, а вот неинфекционных – пока, к сожалению, нет. Хотя во всем мире этому вопросу уделяют большое внимание.»
Елена Таран:
«Трудно работать с частниками, устремленными только на зарабатывание денег, а не на создание надлежащих условий труда для работающих. В таком положении оказались предприятия, которые работали в условиях, что остались еще от Советского Союза. То есть: санитарно-бытовое назначение, условия труда, освещение, вентиляция, которые были созданы еще при прежнем строе. На предприятиях, что создавались заново, этих условий не было — они образовались стихийно, и с этим необходимо было что-то делать. Поэтому наша цель — оптимизация условий труда работающих.»
Светлана Норочевская:
«Хочу отметить такую тенденцию: в последние годы руководители предприятий часто сами обращаются к нам с вопросами. Планируют, к примеру, реконструкцию объекта и советуются с нами, как лучше ее реализовать, чтобы не нарушить санитарно-гигиенические нормы. И это очень отрадно, значит, люди понимают, насколько важно санитарное законодательство, насколько важно обеспечить безопасность ситуации для населения.»
Валерий Вовк:
«У наших рекреационных зон проблемы одинаковые. Не решен вопрос с централизованным водоснабжением (согласно санитарным правилам, оздоровительные учреждения должны работать только на централизованном водоснабжении, централизованном канализовании, очистке сточных вод и на централизованном сборе и утилизации твердых бытовых отходов). Это главные составляющие, которые обеспечат благополучие рекреационной зоны на период оздоровительного сезона.»
Дмитрий Данилюк:
«Но если говорить в общем, то в последнее время я разочаровался в нашем здравоохранении, потому что нас бросили на произвол. Вот так сказали: зарабатывайте и живите. И выживайте! Но зарабатывать-то как? К примеру, были бы у нас возможности, масштабы, лаборатория... Но ведь у нас все ограничено... Все, что мы заработали — лишь на бензин, на транспорт. И это мешает полной отдаче работе — я не могу изучить условия труда работающего, посмотреть его в динамике. Ведь я занимаюсь профилактикой профпатологии, и она все-таки есть, однако наш уровень, а, значит, и моей оперативности, не дает осуществлять ее в полной степени... Я не могу, допустим, изучить какую-нибудь группу людей, работающих с ядохимикатами, а они работают с ними десятки лет. И я знаю, что некоторые из них поумирали уже давно, но доказать, что это связано с условиями труда, с ядохимикатами и прочим — я не могу. Нет такой возможности, и лабораторной тоже.»
Людмила Круглова:
«Санэпидслужба — это же непрерывная ургентность!»
Татьяна Пинк:
«Правильно Любовь Игнатьевна Засыпка говорит: «Милиция раскрыла преступление — им дали медаль. А если же мы один или два случая кишечного заболевания в детском дошкольном учреждении зарегистрировали и дальнейшее распространение инфекции предотвратили, то нас за это ругают. Но это же заслуга СЭС, а не упущение!»
Правда, и мы благодарность тоже иногда получаем. Когда пишем предписания, вырабатываем планы заданий на конкретный срок, чтобы привести объекты в соответствие с санитарными нормами. И потом, когда люди видят, что в результате нашей работы выделяются средства, и учреждения приобретают надлежащий вид, то и мы получаем удовлетворение, и к нам приходят сказать спасибо. За то, что благодаря нам у них теперь и отопление, и горячая вода, и освещение, и мебель они приобрели новую. Люди радуются, и нам приятно.»
Лидия Степанова:
«Конечно, все люди разные, и надо учиться, брать лучшее у каждого, и это лучшее – все знания, умение – класть на алтарь результата. Потому что кто же тогда мы, если не сделаем что-то хорошее?»
Валерий Вовк:
«Сегодня доверие населения к нашей службе выросло. В этом плане мы стоим на ногах крепко. Чем это подтверждается? Приходят к нам люди с жалобами после того, как уже обратились в другие службы, но не получили помощи. И говорят, что в СЭС пришли с последней надеждой. Наша задача – содействовать решению возникшей проблемы, принять в этом участие. Но если не можем сами ее разрешить, то обязательно проконтролировать реагирование других служб на обращение каждого человека, который пришел за помощью к нам.
Полномочий у службы сегодня предостаточно. Вот только один факт: во время двухмесячника по наведению санитарного порядка в районе штрафы, которые выписывала наша служба на сельских голов, были очень действенными. Таким образом они оценили значение наших предписаний и положение было исправлено. Так что меры, которые принимает санэпидслужба, – если, конечно, они грамотно продуманы в соответствии с требованиями норм законодательства, результативны.»
Надежда Волкова:
«Размышляла я как-то над эффективностью работы нашей службы и сделала вывод, что несмотря на многие неудачи, у нас есть движение вперед. Вот, к примеру, в 2004 году мы с председателями сельсоветов собрали сведения со всего района по поводу прокладки разводящих водопроводных сетей. Отдали эти сведения в областную СЭС, там их обработали. И такие же документы мы передали в нашу районную администрацию, где нам ответили, что на водопроводные сети денег нет. Но сменилось руководство района, и все же в 2006 году начались работы. Тоже с подачи санэпидстанции.
Далее. Наш район собирается заказать проект очистных сооружений. Согласно СНИПу, очистные сооружения должны иметь санитарно-защитную зону 200-150 метров в зависимости от того, какие они. Железная дорога имеет 50-метровую санитарно-защитную зону. И я заявила, что не подпишусь под актом выбора земельного участка в связи с тем, что для защитной зоны недостаточно метров. «Давайте защитим свои очистные от железной дороги! Ведь по ней бепрерывно идут тяжеловозы по 40-60 вагонов — завтра пойдут трещины по очистным сооружениям. И кто за это будет отвечать? Мы же не железную дорогу от сооружений защищаем, а наоборот». Созвонились с институтом, уточнили детали и приняли решение отодвинуть линию прохождения очистных сооружений от железной дороги еще на тридцать метров. Значит, к нам прислушиваются, что-то всё-таки движется...»
Евдокия Мартынова:
«Ставить свою подпись — это всегда риск... А вкус к работе с опытом приходит. Хотя иногда тяжело — требуешь, но одновременно понимаешь, что этого не сделают, не выполнят по разным причинам. Видишь уже по отношению к проблеме, к обязанностям. Но когда увидишь, что твое требование выполняется, то какая радость!»
Григорій Кукумань:
«Мені здається, що у будь-якому виробництві найголовніше — це налагодити нормальну, здорову атмосферу між усіма — у колективі й поза ним з різними службами та інстанціями, бо ніщо не коштує так дешево і не цінується так дорого, як нормальні людські стосунки. Я не розумію людей, які конфліктують тоді, коли можна все зробити спокійно і більшого досягти. Та й взагалі: навіщо стріляти в горобця з гармати, коли є рогатка?»
Петр Бардук:
«Сжигание стерни после уборки урожая, когда горят степи, а с ними вместе посадки и леса... Кроме вреда самой почве загрязняется внешняя среда, и лето как оздоровительный сезон теряет свое значение. И хотя законодательно это нас вроде бы и не касается, и работников СЭС даже не приглашают на обсуждение данной проблемы в исполком, когда ее поднимают экологи, но само явление не может не волновать каждого человека. Когда смотришь, как горят целые поля, это даже визуально страшно. Каждому абсолютно! И нужно продумать возможности переработки стерни не таким варварским способом. Почему раньше не возникало такой масштабности этой проблемы? Да в каждом хозяйстве было развито животноводство, и грубые корма собирали, скирдовали, хранили в хозяйстве и использовали на корм животным. Но сейчас животноводство на мели, запахивать стерню — дорогое удовольствие, и хозяйственники идут по такому пагубному для экологии пути, как сжигание. И мы не решим этой проблемы на местном уровне. Однако именно на местном уровне должно дойти, что с природой так поступать нельзя, а на высоком — принять решение и создать документы, которые запрещали бы использовать подобные методы.»
Валентина Иванова:
«Говорят: что там эта паразитология, анализы! Но я в своей работе вижу явную систему: проходит год, делаю годовой отчет и вижу, сколько человек я выявила (300-400) инвазированных. Это больные люди, которые нуждались в лечении, и с моей помощью им врачи помогут вернуть здоровье. Вот он, мой результат, и я его вижу налицо, специфика моей работы помогла людям.»
Николай Гиманов:
«Я всегда считал, что гигиена питания — один из основных разделов. Не умаляя, конечно, значение других. Но ответьте, пожалуйста, на такой вопрос: едим ли мы то, что мы хотим, а также — то, что нам нужно есть? Да у людей просто нет такой возможности...»
Игорь Стриженко:
«Когда-то велась санпросветработа везде — в организованных коллективах на фермах, на полях, с работниками школ и детских садов. Нам помогали из центра материалами для тематических выступлений перед населением.
Хорошо бы при санэпидстанциях иметь инструктора по санпросветработе! Глядишь, и не надо было бы ломать голову, где найти нужные материалы, время на написание статей и еще деньги на их публикацию...»
Петр Поддубняк:
«Работа человека подпитывает, если он ею живет. Большую часть времени мы отдаем именно работе, так что справедливо говорят: коллектив — это вторая семья. Организация рабочих будней, руководство людьми — это лишь на первый взгляд просто, но на самом деле нужно быть очень внимательным, ни на миг не забывать, что ты отвечаешь и за дело, и за людей. К одному надо прислушаться, к другому. Посоветовать, поправить... Это же целая система вопросов на каждый день! И куча неожиданностей, которые тоже надо переварить...»
Олег Хабло:
«У нас трудятся замечательные люди, с которыми мы вместе делаем одно дело. И я как руководитель должен видеть, с каким настроением человек пришел на работу. Потому что если дома что-то плохо, то уже и работа не будет клеиться. Ведь львиная доля наших сотрудников – женщины, а это мамы, бабушки. Так уж сложилось, что женщины должны в первую очередь заниматься очагом. Поэтому, когда женщина приходит на работу, у нее первая мысль:как там дома? И я должен это учитывать, делать все, чтобы в нашем учреждении они чувствовали о себе заботу.»
Тамара Погорельчук:
«Наша служба — иголкой копать колодец, а это — кропотливый труд.»
Нина Бойкова:
«Качество продукта зависит от качества труда. Если качество труда неудовлетворительное, человек не может произвести качественный продукт…»
Татьяна Сагина:
«Во что, на мой взгляд, споткнулось здравоохранение в первую очередь? Технический прогресс в ХХ веке дал очень большой скачок. Считается, что практически до ХХ века население жило и не вмешивалось в природу, не оказывало на нее действенного влияния. А с того момента, когда пошел мощный технический прогресс, человек повлиял на природу, и она прочувствовала это, у нее закончились ее компенсационные возможности. Вмешательство человека в природу переросло ее возможности по самовосстановлению. В результате этого происходит большое количество выброса парниковых газов, за счет чего образуется мощный парниковый эффект, тают ледники, и в итоге меняется сама биосфера.
Здоровье должно сохраняться, но оно должно и закладываться в неустанной заботе всего общества о здоровом поколении, репродуктивности женщины и здоровом питании. А мы же в таком замкнутом круге! Как мы можем сказать, работает здравоохранение или нет? Это не только от нас зависит, потому что мы, наше здоровье — продукт среды обитания. И мне кажется — именно то, что мы осознаем, видим, анализируем, должно убеждать в главном: необходимости создания условий для жизни здорового поколения. Ведь все взаимосвязано! А раз так, то мы должны влиять на среду своего обитания, но не варварски, уничтожая ее первозданность, а помогать ей залечивать раны, возобновлять ее благотворное влияние на человеческий организм. И заботиться о своем здоровье должен каждый. А мы идем к врачу уже тогда, когда заболели. И просим: вылечите меня! Но попробуй, избавься от того, что ты уже в себя впитал...
Я хочу, чтобы нынешнее поколение было здоровым. Конечно, может и не нужно возвращаться к ГТО, но говорить о здоровье, не предоставив стадионы, спортивные комплексы, бассейны — бесполезное занятие. Ведь если я хочу иметь здоровье чисто теоретически, то так ни к чему и не прийду.»
Александр Пергамин:
«Будущее у службы есть, но надо, чтобы высокое руководство поняло, что санитарная служба – это очень серьезный и большой помощник в работе. Не область – наша-то область как раз это понимает, а именно – государство! Нужны законы, которые бы помогали нам, а не ограничивали нашу деятельность. Помогайте финансово – чтобы помещения были нормальные, чтобы оборудование, лаборатории – оснащены, как положено…
А то мы в связи с последними постановлениями превращаемся не в действенную службу, которая выполняет профилактические цели, а в службу мониторинга, что исподволь можем только наблюдать, созерцать, но руки связаны, чтобы что-то сделать.
И если уже что-то случилось, тогда мы и подключаемся. Но это же не дело, если мы допустили ситуацию, мы должны – не допустить! А как же мы можем не допустить, если нам ограничили возможности проверок, к примеру, в санаториях, детских лагерях… А магазины? Как можно пустить на самотек торговлю, общественное питание? Ведь и при жестком контроле не всегда удается добиться того, чтобы там соблюдались все правила. Нужно, чтобы государство услышало нас.»
Татьяна Мельник:
«… Иногда на нас жалуются, что мы наказываем, ругаем, но потом, когда я прихожу в какую-нибудь организацию, мне вдруг говорят, что если бы не санитарная служба, у нас порядка не было бы никогда, не произошло бы столько сдвигов в социальной жизни в лучшую сторону… Тогда уже начинаешь другими глазами смотреть на значимость своего труда, когда видишь его результат. А когда нам говорят спасибо за то, что благодаря нам поменяли водонапорную башню! Но что касается пищевых объектов, то в последнее время «спасибо» нам никто не говорит, потому что на уровне мелкого и среднего бизнеса господствует только одна тема, один вопрос – как бы заработать!
И нельзя сказать, что со стороны органов власти нет поддержки, они прислушиваются к нашим требованиям, но очень часто все упирается в экономические проблемы. Так что нужно работать, работать и работать – невзирая на то, что иногда бывают недопонимание, неувязки и несогласованность, несмотря на эту затянувшуюся нестабильность. Все равно нужно работать, потому что будущее принадлежит медицине профилактической. Если еще и общество поменяет свое мнение о медицине и вопросах санитарии, гигиены и эпидемиологии, тогда, возможно, изменится и стереотип.»
«Нет гигиенической школы по специальностям, этим никто не занимается и на уровне министерства. Более того, там даже принимались решительные действия по искоренению нашей специальности. Ну, если министерство лет шесть тому назад ликвидировало санитарно-гигиенические факультеты в институтах, и этим была разрушена школа! А ведь факультеты были очень сильными, да и вообще гигиеническая школа в Украине и в целом по Союзу была очень сильной. И этот пробел сказывается сейчас.»
Сергей Власкин:
«Большой проблемой, конечно, является то, что были ликвидированы санитарно-гигиенические факультеты в медицинских институтах. И боюсь, что придет время — и некому будет работать. Сейчас, правда, это пытаются наверстать, но, тем не менее, это было очень большой ошибкой.»
Леонид Бошняков:
«Если мы хотим сохранить санэпидслужбу, надо в первую очередь решать вопрос строительства жилья. Сельская санэпидслужба всегда держалась на молодых специалистах...»
Иван Климентьев:
«Я считаю, что существующая сейчас система организации санэпидслужбы практически идеальная. Нужно только ее материально обеспечить. Должен быть госзаказ, финансируемый из госбюджета, и мы должны оказывать населению услуги бесплатно. Вопросы профилактической медицины первостепенны, потому что профилактика — это основа всего. А у нас все средства вкладывают в лечебную сеть: оборудование высочайшего класса, все — высочайшего класса, лечим-то мы хорошо. А зачем лечить, когда можно предупредить? И это же не я придумал. Это основа подхода к здоровью человека испокон веков.»
Сергей Власкин:
«Наши санитарные нормы, конечно, самые жесткие, но они и достаточно эффективные. Потому что, что бы ни говорили, эти нормы придуманы не зря и они не сегодняшнего дня. Эти нормы разработаны специалистами, а не партийными функционерами. Но люди, к сожалению, воспринимают это так: все, что было в советское время, — плохо. А это не так.
Однако сегодня у нас такое обилие документов! Нужно их несколько унифицировать и переработать применительно к современным условиям.»
Михаил Продан:
«Объем работы уменьшается еще и потому, что нет обязывающих нормативных документов. Раньше решения о том, что дератизацию должны проводить все предприятия, независимо от форм собственности, были на всех уровнях, и это справедливо, потому что борьба с грызунами – это борьба с чумой, борьба с лептоспирозом, борьба с псевдотуберкулезом и еще кучей инфекций, которые переносятся грызунами или же они сами по себе являются источниками.
А сейчас – как некоторые руководители поступают? Заключают договор на отдельный объект и указывают какое-то определенное место. А грызунам-то не укажешь, в каком месте именно плодиться, они везде приживаются, поэтому должна включаться вся площадь! И нет никакого рычага, чтобы изменить это.»
Владимир Олейник:
«Как для меня лично, то лучше бы этого хозрасчета не было! Лучше бы государство дало мне на содержание необходимую сумму. Вот нам, к примеру, нужно 2,5 млн.грн., чтобы мы могли осуществлять нормальный государственный надзор. Но это, к сожалению, утопия.»
Николай Бойченко:
«Но сейчас эти платные услуги! Вы понимаете, я столько проработал, что, кажется, уже имею право на собственные выводы. Так вот, я считаю, что если мы — государственная служба (а наша служба должна быть государственной и ни от кого не зависеть!), то платные услуги — это не выход из положения. Нужно какую-то реорганизацию сделать, чтобы санитарный врач не шел ни у кого на поводу. Я же должен людям в глаза смотреть... А вынужден что-то у кого-то просить, а потом идти ему на какие-то уступки... Зачем это делать? Если мы государственные, нам нужно нормальное обеспечение, чтобы у нас и оборудование, и реактивы, и хороший транспорт были, чтобы у нас для эффективной работы всё было! Чтобы мы были независимыми действительно, как написано в законе.»
Александр Мосур:
«Государство вспоминает о санэпидслужбе, когда что-нибудь стрясется. Тогда в первых рядах наша служба. Не финансирование службы, не строительство станций и их капремонт, не оборудование для наших лабораторий заботит его в текущей жизни. Все приходится выбивать. Спасибо Любови Игнатьевне, это ее трудами у нас теперь есть транспорт. А в общем работает остаточный принцип финансирования, который вовсе не способствует развитию нашей службы...»
«Надо, чтобы и нашей, и всеми остальными службами руководили профессионалы. Только профессионалы. Потому что иначе работа наша бесперспективна и, знаете, даже неинтересна, если первые лица некомпетентны. С точностью до наоборот приевшемуся изречению – кухарка не должна управлять государством.
Потому что сегодня уже неактуально просто проверить санитарное состояние объекта, мы должны проверять качество и рациональность питания, расширить границы исследований. В том числе и влияние на здоровье БАД, и почему возникают вирусный гепатит, рак ( кстати, в Одессе именно рак молочной железы), и знать содержание нашего воздуха, насыщенного различными парами…
Да и вообще, скажите, как можно вылечить голодного туберкулезного больного?!»
Тамара Выходцева:
«Как может служба, непосредственно занимающаяся превентивным здравоохранением, эффективно работать в условиях многолетней нестабильности государства? Ведь в основе государственной политики на первом месте должен стоять человек, забота о его здоровье. А мы ведь — государственная служба! За 34 года в службе я могу утверждать, что она у нас таки была профилактической — когда у нас были и обязанности и права. И сегодня законов у нас много, они хорошие, но ни один не работает, потому что ежегодно издается новый. К примеру, с 1 января 2008 года вступил в силу закон «Про основні засади державного нагляду (контролю) у сфері господарської діяльності». Выходя на объект, мы не имеем права не предупредить руководителя предприятия о своей плановой проверке за десять дней до этого, а также о внеплановой. К тому же наше министерство разработало положение о кратности проверок. В таких рамках работа службы сковывается регламентирующими условностями и о ее действенности говорить не приходится. В свою очередь Антимонопольный комитет хочет отнять у нас право выполнять платные услуги. А как же тогда выживать, не имея достойного финансирования и возможности самостоятельно зарабатывать хоть какие-то средства на хозяйствование?»
Вадим Филонов:
«Сейчас наблюдается полная децентрализация — все частники, у всех юристы, а наше законодательство хромает. Законы принимаются, а подзаконные акты, как правило, отсутствуют. И это как раз те моменты, когда грамотный юрист на этих пробелах в законодательстве может «обелить» любое предприятие за все то, что оно натворило.»
Владимир Олейник:
«Я иногда возвращаюсь к истокам и думаю, что вот один из главных врачей нашей станции Виктор Аксентьевич Покитко построил централизованную баклабораторию. Сделал такой важный шаг первым. А если бы те, кто был после него, тоже что-то сделали, то легче потом было бы следующему... Мы хотим творить, хотим творчески подходить, но все начинается с головы — я считаю, что любые дела, любые вопросы — управленческие и т.д. Главный врач любого уровня, в любом учреждении — он и завхоз, и врач, и отец — кто хотите.»
Людмила Сергиенко:
«Главврачи должны заниматься лечебно-профилактической работой. Они, возможно, не должны быть такими глубокими, как узкие специалисты, но знать должны всё. И замечать, что и где не так: в лечебном, санитарно-гигиеническом, эпидемиологическом процессах, видеть потребности лаборатории. Но никак не заниматься стенами, стройкой и так далее!»
Володимир Сабадаш:
«Приміщення, у якому знаходиться наша станція, це склади для солі, які збудували ще у 1852 році: під час ремонту будівлі ми витягували цеглу, на якій була написана дата виготовлення цього будівельного матеріалу. Ремонту це приміщення потребує кожні 2-3 роки. Тут, на цьому місці, і стайні були, і електростанція дизельна, і шкіру тут вичиняли, і дитячий садок перебував, і поліклініка. Чого тут тільки не було! Стіни — більше метра товщиною, будівля надійна, під нами тут спокійно може проїхати УАЗ... А коли ми тут робили ремонт, горобці сідали на цеглу й викльовували з неї сіль, якій вже понад півтора століття. Так що будівля — надійна...»
Татьяна Мельник:
«Смотрите, все наши помощники из санитарного отдела имеют высшую квалификационную категорию, у них большой стаж работы, я могу на них во всем положиться, но что будет завтра? Об этом ведь тоже нужно думать. Сколько я работаю, у нас нет эпидемиолога. А в 1984 году у нас была малярия из Афганистана, я все это видела, знаю, что это такое. И нам тогда, спасибо ей, очень помогла Нина Ивановна Бешко.
А еще помню: не успела я поработать две недели главным врачом, а это был 1986 год, произошла вспышка кишечной инфекции в одном из детских садов города. Но были помощники врача, они есть и сейчас. Тогда еще работала опытнейший врач-бактериолог Таисия Артемовна Никольская, она сейчас на пенсии. Я ей очень благодарна. Мы на ходу и учились, и работали... Но, может быть, тогда было как-то проще? Законов, что ли, было меньше, но зато они нас поддерживали, эти законы. А сегодня законов очень много, а поддержки нет. Возьмем хотя бы закон, согласно которому мы должны предупреждать предприятия о своих проверках за две недели. А согласно нашему закону о санитарном благополучии (и это записано у нас в удостоверении), я имею право ходить на объект в любое время и вне зависимости от формы собственности предприятия! Очень много противоречий...»
Наталья Орлова:
«Знаете, в санэпидслужбе моральные принципы всегда на первом месте. И хотя материальные для каждого человека тоже не менее важны, но и в будни, и в экстренных ситуациях никто из нас не спрашивает, заплатят-не заплатят ему: наши специалисты просто выполняют свой долг. Для нашего авторитета мораль — не устаревшее понятие!»
Галина Запорожец:
«Острые моменты... Вы знаете, это парадокс, но для нашей службы это будни! Знаете, мне часто вспоминается Ольга Константиновна Шарапова — высочайшего класса профессионал и добрейшей души человек. Так вот, в эти так называемые острые моменты, сложные ситуации, сомнительные случаи, когда только ей не позвонишь, она была всегда готова выехать и помочь разобраться. Обращаюсь к Ворониной — и на работу, и домой в любое время, а она мне отвечает: «Вот погоди, я тут быстренько посоветуюсь с Ольгой и тебе перезвоню...» Наверное, это вполне закономерно, когда люди, работающие в одной профессиональной связке, постоянно сверяют свои шаги. Чтобы быть уверенным в правильности решений, чтобы не сомневаться.»
Ольга Балановская:
«За профилактикой внутрибольничной инфекции, на мой взгляд, – будущее. Главное, работать последовательно, в тесном сотрудничестве с лечебниками. Ведь прогресс налицо. Если еще лет десять назад многие медработники скептически относились к таким азам санэпидрежима, как, например, правила обработки рук, то сейчас этот режимный момент у персонала доведен до автоматизма. Кроме того, исчезло небрежное отношение к угрозе профессионального заражения медиков. Сегодня уже полное понимание серьезности этой проблемы и соответствующее отношение обеих звеньев медицины к соблюдению режимных моментов и контролю за ними.
Хочу отметить также, что у нас в стране эпидемиологией инфекционных заболеваний занимаются серьезно, а вот неинфекционных – пока, к сожалению, нет. Хотя во всем мире этому вопросу уделяют большое внимание.»
Елена Таран:
«Трудно работать с частниками, устремленными только на зарабатывание денег, а не на создание надлежащих условий труда для работающих. В таком положении оказались предприятия, которые работали в условиях, что остались еще от Советского Союза. То есть: санитарно-бытовое назначение, условия труда, освещение, вентиляция, которые были созданы еще при прежнем строе. На предприятиях, что создавались заново, этих условий не было — они образовались стихийно, и с этим необходимо было что-то делать. Поэтому наша цель — оптимизация условий труда работающих.»
Светлана Норочевская:
«Хочу отметить такую тенденцию: в последние годы руководители предприятий часто сами обращаются к нам с вопросами. Планируют, к примеру, реконструкцию объекта и советуются с нами, как лучше ее реализовать, чтобы не нарушить санитарно-гигиенические нормы. И это очень отрадно, значит, люди понимают, насколько важно санитарное законодательство, насколько важно обеспечить безопасность ситуации для населения.»
Валерий Вовк:
«У наших рекреационных зон проблемы одинаковые. Не решен вопрос с централизованным водоснабжением (согласно санитарным правилам, оздоровительные учреждения должны работать только на централизованном водоснабжении, централизованном канализовании, очистке сточных вод и на централизованном сборе и утилизации твердых бытовых отходов). Это главные составляющие, которые обеспечат благополучие рекреационной зоны на период оздоровительного сезона.»
Дмитрий Данилюк:
«Но если говорить в общем, то в последнее время я разочаровался в нашем здравоохранении, потому что нас бросили на произвол. Вот так сказали: зарабатывайте и живите. И выживайте! Но зарабатывать-то как? К примеру, были бы у нас возможности, масштабы, лаборатория... Но ведь у нас все ограничено... Все, что мы заработали — лишь на бензин, на транспорт. И это мешает полной отдаче работе — я не могу изучить условия труда работающего, посмотреть его в динамике. Ведь я занимаюсь профилактикой профпатологии, и она все-таки есть, однако наш уровень, а, значит, и моей оперативности, не дает осуществлять ее в полной степени... Я не могу, допустим, изучить какую-нибудь группу людей, работающих с ядохимикатами, а они работают с ними десятки лет. И я знаю, что некоторые из них поумирали уже давно, но доказать, что это связано с условиями труда, с ядохимикатами и прочим — я не могу. Нет такой возможности, и лабораторной тоже.»
Людмила Круглова:
«Санэпидслужба — это же непрерывная ургентность!»
Татьяна Пинк:
«Правильно Любовь Игнатьевна Засыпка говорит: «Милиция раскрыла преступление — им дали медаль. А если же мы один или два случая кишечного заболевания в детском дошкольном учреждении зарегистрировали и дальнейшее распространение инфекции предотвратили, то нас за это ругают. Но это же заслуга СЭС, а не упущение!»
Правда, и мы благодарность тоже иногда получаем. Когда пишем предписания, вырабатываем планы заданий на конкретный срок, чтобы привести объекты в соответствие с санитарными нормами. И потом, когда люди видят, что в результате нашей работы выделяются средства, и учреждения приобретают надлежащий вид, то и мы получаем удовлетворение, и к нам приходят сказать спасибо. За то, что благодаря нам у них теперь и отопление, и горячая вода, и освещение, и мебель они приобрели новую. Люди радуются, и нам приятно.»
Лидия Степанова:
«Конечно, все люди разные, и надо учиться, брать лучшее у каждого, и это лучшее – все знания, умение – класть на алтарь результата. Потому что кто же тогда мы, если не сделаем что-то хорошее?»
Валерий Вовк:
«Сегодня доверие населения к нашей службе выросло. В этом плане мы стоим на ногах крепко. Чем это подтверждается? Приходят к нам люди с жалобами после того, как уже обратились в другие службы, но не получили помощи. И говорят, что в СЭС пришли с последней надеждой. Наша задача – содействовать решению возникшей проблемы, принять в этом участие. Но если не можем сами ее разрешить, то обязательно проконтролировать реагирование других служб на обращение каждого человека, который пришел за помощью к нам.
Полномочий у службы сегодня предостаточно. Вот только один факт: во время двухмесячника по наведению санитарного порядка в районе штрафы, которые выписывала наша служба на сельских голов, были очень действенными. Таким образом они оценили значение наших предписаний и положение было исправлено. Так что меры, которые принимает санэпидслужба, – если, конечно, они грамотно продуманы в соответствии с требованиями норм законодательства, результативны.»
Надежда Волкова:
«Размышляла я как-то над эффективностью работы нашей службы и сделала вывод, что несмотря на многие неудачи, у нас есть движение вперед. Вот, к примеру, в 2004 году мы с председателями сельсоветов собрали сведения со всего района по поводу прокладки разводящих водопроводных сетей. Отдали эти сведения в областную СЭС, там их обработали. И такие же документы мы передали в нашу районную администрацию, где нам ответили, что на водопроводные сети денег нет. Но сменилось руководство района, и все же в 2006 году начались работы. Тоже с подачи санэпидстанции.
Далее. Наш район собирается заказать проект очистных сооружений. Согласно СНИПу, очистные сооружения должны иметь санитарно-защитную зону 200-150 метров в зависимости от того, какие они. Железная дорога имеет 50-метровую санитарно-защитную зону. И я заявила, что не подпишусь под актом выбора земельного участка в связи с тем, что для защитной зоны недостаточно метров. «Давайте защитим свои очистные от железной дороги! Ведь по ней бепрерывно идут тяжеловозы по 40-60 вагонов — завтра пойдут трещины по очистным сооружениям. И кто за это будет отвечать? Мы же не железную дорогу от сооружений защищаем, а наоборот». Созвонились с институтом, уточнили детали и приняли решение отодвинуть линию прохождения очистных сооружений от железной дороги еще на тридцать метров. Значит, к нам прислушиваются, что-то всё-таки движется...»
Евдокия Мартынова:
«Ставить свою подпись — это всегда риск... А вкус к работе с опытом приходит. Хотя иногда тяжело — требуешь, но одновременно понимаешь, что этого не сделают, не выполнят по разным причинам. Видишь уже по отношению к проблеме, к обязанностям. Но когда увидишь, что твое требование выполняется, то какая радость!»
Григорій Кукумань:
«Мені здається, що у будь-якому виробництві найголовніше — це налагодити нормальну, здорову атмосферу між усіма — у колективі й поза ним з різними службами та інстанціями, бо ніщо не коштує так дешево і не цінується так дорого, як нормальні людські стосунки. Я не розумію людей, які конфліктують тоді, коли можна все зробити спокійно і більшого досягти. Та й взагалі: навіщо стріляти в горобця з гармати, коли є рогатка?»
Петр Бардук:
«Сжигание стерни после уборки урожая, когда горят степи, а с ними вместе посадки и леса... Кроме вреда самой почве загрязняется внешняя среда, и лето как оздоровительный сезон теряет свое значение. И хотя законодательно это нас вроде бы и не касается, и работников СЭС даже не приглашают на обсуждение данной проблемы в исполком, когда ее поднимают экологи, но само явление не может не волновать каждого человека. Когда смотришь, как горят целые поля, это даже визуально страшно. Каждому абсолютно! И нужно продумать возможности переработки стерни не таким варварским способом. Почему раньше не возникало такой масштабности этой проблемы? Да в каждом хозяйстве было развито животноводство, и грубые корма собирали, скирдовали, хранили в хозяйстве и использовали на корм животным. Но сейчас животноводство на мели, запахивать стерню — дорогое удовольствие, и хозяйственники идут по такому пагубному для экологии пути, как сжигание. И мы не решим этой проблемы на местном уровне. Однако именно на местном уровне должно дойти, что с природой так поступать нельзя, а на высоком — принять решение и создать документы, которые запрещали бы использовать подобные методы.»
Валентина Иванова:
«Говорят: что там эта паразитология, анализы! Но я в своей работе вижу явную систему: проходит год, делаю годовой отчет и вижу, сколько человек я выявила (300-400) инвазированных. Это больные люди, которые нуждались в лечении, и с моей помощью им врачи помогут вернуть здоровье. Вот он, мой результат, и я его вижу налицо, специфика моей работы помогла людям.»
Николай Гиманов:
«Я всегда считал, что гигиена питания — один из основных разделов. Не умаляя, конечно, значение других. Но ответьте, пожалуйста, на такой вопрос: едим ли мы то, что мы хотим, а также — то, что нам нужно есть? Да у людей просто нет такой возможности...»
Игорь Стриженко:
«Когда-то велась санпросветработа везде — в организованных коллективах на фермах, на полях, с работниками школ и детских садов. Нам помогали из центра материалами для тематических выступлений перед населением.
Хорошо бы при санэпидстанциях иметь инструктора по санпросветработе! Глядишь, и не надо было бы ломать голову, где найти нужные материалы, время на написание статей и еще деньги на их публикацию...»
Петр Поддубняк:
«Работа человека подпитывает, если он ею живет. Большую часть времени мы отдаем именно работе, так что справедливо говорят: коллектив — это вторая семья. Организация рабочих будней, руководство людьми — это лишь на первый взгляд просто, но на самом деле нужно быть очень внимательным, ни на миг не забывать, что ты отвечаешь и за дело, и за людей. К одному надо прислушаться, к другому. Посоветовать, поправить... Это же целая система вопросов на каждый день! И куча неожиданностей, которые тоже надо переварить...»
Олег Хабло:
«У нас трудятся замечательные люди, с которыми мы вместе делаем одно дело. И я как руководитель должен видеть, с каким настроением человек пришел на работу. Потому что если дома что-то плохо, то уже и работа не будет клеиться. Ведь львиная доля наших сотрудников – женщины, а это мамы, бабушки. Так уж сложилось, что женщины должны в первую очередь заниматься очагом. Поэтому, когда женщина приходит на работу, у нее первая мысль:как там дома? И я должен это учитывать, делать все, чтобы в нашем учреждении они чувствовали о себе заботу.»
Тамара Погорельчук:
«Наша служба — иголкой копать колодец, а это — кропотливый труд.»
Нина Бойкова:
«Качество продукта зависит от качества труда. Если качество труда неудовлетворительное, человек не может произвести качественный продукт…»
Татьяна Сагина:
«Во что, на мой взгляд, споткнулось здравоохранение в первую очередь? Технический прогресс в ХХ веке дал очень большой скачок. Считается, что практически до ХХ века население жило и не вмешивалось в природу, не оказывало на нее действенного влияния. А с того момента, когда пошел мощный технический прогресс, человек повлиял на природу, и она прочувствовала это, у нее закончились ее компенсационные возможности. Вмешательство человека в природу переросло ее возможности по самовосстановлению. В результате этого происходит большое количество выброса парниковых газов, за счет чего образуется мощный парниковый эффект, тают ледники, и в итоге меняется сама биосфера.
Здоровье должно сохраняться, но оно должно и закладываться в неустанной заботе всего общества о здоровом поколении, репродуктивности женщины и здоровом питании. А мы же в таком замкнутом круге! Как мы можем сказать, работает здравоохранение или нет? Это не только от нас зависит, потому что мы, наше здоровье — продукт среды обитания. И мне кажется — именно то, что мы осознаем, видим, анализируем, должно убеждать в главном: необходимости создания условий для жизни здорового поколения. Ведь все взаимосвязано! А раз так, то мы должны влиять на среду своего обитания, но не варварски, уничтожая ее первозданность, а помогать ей залечивать раны, возобновлять ее благотворное влияние на человеческий организм. И заботиться о своем здоровье должен каждый. А мы идем к врачу уже тогда, когда заболели. И просим: вылечите меня! Но попробуй, избавься от того, что ты уже в себя впитал...
Я хочу, чтобы нынешнее поколение было здоровым. Конечно, может и не нужно возвращаться к ГТО, но говорить о здоровье, не предоставив стадионы, спортивные комплексы, бассейны — бесполезное занятие. Ведь если я хочу иметь здоровье чисто теоретически, то так ни к чему и не прийду.»
Александр Пергамин:
«Будущее у службы есть, но надо, чтобы высокое руководство поняло, что санитарная служба – это очень серьезный и большой помощник в работе. Не область – наша-то область как раз это понимает, а именно – государство! Нужны законы, которые бы помогали нам, а не ограничивали нашу деятельность. Помогайте финансово – чтобы помещения были нормальные, чтобы оборудование, лаборатории – оснащены, как положено…
А то мы в связи с последними постановлениями превращаемся не в действенную службу, которая выполняет профилактические цели, а в службу мониторинга, что исподволь можем только наблюдать, созерцать, но руки связаны, чтобы что-то сделать.
И если уже что-то случилось, тогда мы и подключаемся. Но это же не дело, если мы допустили ситуацию, мы должны – не допустить! А как же мы можем не допустить, если нам ограничили возможности проверок, к примеру, в санаториях, детских лагерях… А магазины? Как можно пустить на самотек торговлю, общественное питание? Ведь и при жестком контроле не всегда удается добиться того, чтобы там соблюдались все правила. Нужно, чтобы государство услышало нас.»
Татьяна Мельник:
«… Иногда на нас жалуются, что мы наказываем, ругаем, но потом, когда я прихожу в какую-нибудь организацию, мне вдруг говорят, что если бы не санитарная служба, у нас порядка не было бы никогда, не произошло бы столько сдвигов в социальной жизни в лучшую сторону… Тогда уже начинаешь другими глазами смотреть на значимость своего труда, когда видишь его результат. А когда нам говорят спасибо за то, что благодаря нам поменяли водонапорную башню! Но что касается пищевых объектов, то в последнее время «спасибо» нам никто не говорит, потому что на уровне мелкого и среднего бизнеса господствует только одна тема, один вопрос – как бы заработать!
И нельзя сказать, что со стороны органов власти нет поддержки, они прислушиваются к нашим требованиям, но очень часто все упирается в экономические проблемы. Так что нужно работать, работать и работать – невзирая на то, что иногда бывают недопонимание, неувязки и несогласованность, несмотря на эту затянувшуюся нестабильность. Все равно нужно работать, потому что будущее принадлежит медицине профилактической. Если еще и общество поменяет свое мнение о медицине и вопросах санитарии, гигиены и эпидемиологии, тогда, возможно, изменится и стереотип.»
