«Послушать лекции профессора Коровицкого, когда-то главного эпидемиолога Одесской области, Украины, который объездил весь земной шар, изучая проблемы инфекционной патологии и эпидемиологии, — знаете, просто было невозможно не влюбиться в эпидемиологию!»Эти слова Галины Ивановны Запорожец, предшественницы Надежды Ивановны Волковой, говорят о многом. И прежде всего об удачной профессиональной ориентации. Галина Ивановна Запорожец — эпидемиолог высшей категории, имеет правительственные награды. Она, выпускница Одесского мединститута 1959 года, сразу же начала с руководящей должности: так вышло, дело вовсе не а амбициях молодого специалиста. Она нуждалась в коллегиальной и профессиональной поддержке, как и все, кто вступает на самостоятельный трудовой путь, взвалив на себя еще и организаторскую работу как руководитель. Коллектив Саратской санэпидстанции принял Галину Ивановну хорошо. Район же, как и вся бывшая Измаильская область, был неблагополучным в эпидемическом отношении: вспышки дифтерии, дизентерии, бруцеллеза, туляремии, сибирской язвы...
— Трахома, правда, уже «затихала», — вспоминает Галина Ивановна. — В селе Плахтеевка, где было 2,5 тыс. населения, люди пользовались водой из атмосферных осадков, а также привозной — возили, кто откуда мог! Колодцы там выкопанные и цементированные. И там же, в этом селе, без конца — брюшной тиф.
А в совхозе «Большевик» — бруцеллез, тоже очень тяжелое и коварное заболевание, поражающее ЦНС и суставы. Тяжелые последствия! Здесь мы очень много работали. Есть такой профессор — Владимир Лисобей, он сейчас в институте водной медицины (это мой однокурсник). И вот мы с ним занимались проблемой бруцеллеза, его ликвидацией.
Вместе с Лисобеем мы добились, чтобы, согласно ветеринарно-санитарным правилам, всех животных, все стадо с зараженной фермы сдали на мясокомбинат для определенной переработки, а ферму и все ее составляющее оздоровили.
А этому предшествовало еще одно событие. В 1963 году генсек КПСС Н.С.Хрущев организовал объединение районов. Мы уже были самостоятельной санэпидслужбой, и меня назначили еще и главным по Татарбунарскому району, куда я ездила два-три раза в неделю — мне предоставили даже «бобик-уазик». Так что два года я работала фактически на два района, что, конечно, было сложно, потому что приходилось выезжать на вспышки в любое время суток. И в то время я уже занималась общественной работой, была депутатом Саратского райсовета. Припоминаю такой момент: идет сессия, мне предоставляют слово, я выступаю, и тут ко мне поступает записка, что в селе Ярославка трое детей из одной семьи заболели дифтерией в тяжелейшей степени: температура — 40, ребята не поднимаются. Я тут же написала записку председателю райисполкома Ивану Максимовичу Сыроватскому, что мне необходимо срочно выехать в Ярославку на вспышку. Конечно, нужно было как-то иначе поступить, возможно, сказать председателю об этом лично, но как только я узнала о вспышке, то немедленно должна была быть там, на месте!
Так схлестнулись депутатская дисциплина и профессиональная ответственность... Наверное, что важнее, никому из медиков объяснять не надо. Двенадцать, девять и семь лет — возраст тяжело заболевших ребят, а семья — баптистская, не хотят отдавать в больницу, хоть стой, хоть плачь, —рассказывает Галина Ивановна. — Не дают даже осмотреть детей! А уже ночь. Нахожу я председателя сельсовета, участкового милиционера, из Сараты прибывает «скорая помощь» и, несмотря на протест родителей, в три часа ночи больных детей увозим в инфекционное отделение районной больницы.
А дифтерия в болгарском селе Кулевча? Выезжаем. Там один за другим поступают больные, иногда время даже не укладывается в инкубационный период, что говорит о новых заражениях! А люди почти все днем на работе, так что подворные обходы сотрудники нашей санэпидстанции делали вечерами...
Сама Галина Ивановна болгарского языка не знала, но пока шли обходы, она, чтобы посмотреть, уже механически использовала словосочетание «рече: А» (скажи: А)... До двенадцати ночи обходили жителей этого большого села, а подозрительных на дифтерию и ангинозных нужно было бактериологически обследовать, а затем наблюдать до выздоровления.
— Наверное, постоянное напряжение настолько сглаживает остроту момента, что для людей вашей профессии любая неожиданность становится предсказуемой...
— Мы постоянно сотрудничали с областной санэпидстанцией. Когда выявляли инфекционные заболевания и справлялись с ситуацией, то обходились собственными силами, а если возникали новые случаи, нам «подкидывали» бактериолога, питательные среды, организационную помощь оказывали в критических случаях. Но ведь не только в Сарате вспышки были, а и в других районах, и всюду требовалась помощь областной СЭС. А Евгения Григорьевна Воронина — так вообще требовала в случае чего звонить ей домой. Да, она не дорожила ни временем, ни собственным здоровьем, только сообщи ей вовремя, чтобы успеть с мероприятиями. И вот я ей звоню. Она выслушает, а затем кричит в трубку: «Ты что там медлишь, до сих пор не обследовала?» Я ей: «Так у меня ж сыворотки нет, девчата не успевают готовить, пробирок не хватает...» И Воронина действительно помогла, скоро и в Саратской СЭС появился постоянный и заинтересованный бактериолог: в конце 60-х годов на станцию присылают Виктора Григорьевича и Любовь Евгеньевну Калашниковых, которые только что окончили Донецкий мединститут. Калашников стал вести эпидемиологию и бактериологию, а его жена — гигиену. Хорошо подготовленные в вузе, коммуникабельные, бесценные специалисты. В маленький коллектив Саратской райСЭС влились сразу два врача.
Санпросветработа: СЭС — инициатор, исполнитель и агитатор
Первые профилактории для доярок были организованы в селе Колесном (станция Кулевча). Машинное доение на фермах еще только внедрялось, и пока коровы привыкали к аппаратам, их было невозможно выдоить до конца, из-за чего они быстро уходили в запуск. В результате падали надои, за которые боролись в каждом хозяйстве. А ручное, «дедовское» доение, вызывало мучительное заболевание рук — тендовагинит. Так что назрела проблема профилактики и лечения профессионального заболевания доярок.
Галина Запорожец поднимала эту проблему на разных уровнях, от руководства сельхозпредприятий — до райисполкома, райкома партии. Обсуждала с областным специалистом по гигиене питания, ездила на заседания правления колхозов, просила выделить помещения под профилактории. Кто охотно, а кто со скрипом, но выделяли. В основном это были уголки в комнатах отдыха для доярок при молочно-товарных фермах. А оборудование требовалось элементарнейшее: бачок с горячей водой, тазики (парить руки), кремы для массажа кистей рук. И лампа «соллюкс». Медсестра физиокабинета обучала женщин, как грамотно обрабатывать руки в горячей воде, массировать суставы пальцев и кисти рук, завершая прогреванием их с помощью лампы. «Все так просто и так необходимо!» — отмечает Галина Ивановна.
Областное руководство санэпидслужбы и здравоохранения поддержало саратских инициаторов, а затем представители санэпидслужбы области делились опытом с другими регионами Украины. Галина Запорожец принимала участие в различных республиканских совещаниях партийно-хозяйственных активов, совместных с работниками здравоохранения, рассказывала о внедренном в районе и области методе профилактики тендовагинита.
«Наша работа — это такое напряжение!»
Уже с первых дней работы в Саратской СЭС ее тревожила ситуация по кишечным инфекциям: низкий уровень гигиенической культуры населения, в основном вызванный дефицитом воды в большинстве сел, приводил к частым вспышкам заболеваний. Проблемой занималась областной специалист Эмма Борисовна Ярмолинская, заинтересовался создавшимся положением и Киевский институт коммунальной гигиены: несколько лет изучали состояние вод. Собирали используемую людьми как питьевую сточную, завозную воду, изучали, в каких условиях она хранится, каким транспортом завозится. В итоге институт предложил оборудовать для мелких водоемов локальные очистные сооружения. Два-три хозяйства попробовали, но материальные затраты не позволили району в целом развить строительство очистных сооружений.
Колхоз «Родина» (с.Плахтеевка) пробурил на фермах артезианские скважины глубиной 240 м и таким образом удалось спасти поголовье. Затем скважины закольцевали и дали воду населению.
Ежегодно в Саратском районе регистрировались случаи сибирской язвы (кожная форма), так что служба была в постоянной готовности. И вот как-то звонят из ветлечебницы уже во второй половине дня: «Галина Ивановна, из Новоселовки поступило мясо молодой телки, а у нее обнаружена сибирская язва! Но мясо, не дожидаясь ответа анализа, уже успели в колбасный цех отправить!»
Запорожец — мигом в ветлечебницу за заключением о состоянии мяса и сразу же — в колбасный цех. А там уже переработали зараженное сибирской язвой мясо на колбасу. Галина Ивановна пломбирует склад готовой продукции и пишет распоряжение, а затем, уже ночью, выходит на связь с областной санэпидстанцией, и дежурный связывает ее с Сарой Серебренниковой (тогда — завотделом ООИ). А на следующий день на помощь районной станции в Сарату приехал специалист облСЭС Маляр (в прошлом — ветврач).
И началась война с колбасным цехом — ведь это убытки, ведь «украинская колбаса», на которую ушло пресловутое мясо, дорогая!
С самого начала инцидента Галина Ивановна хранила бесценную справку из ветлечебницы в сейфе, а ключ носила при себе: документ гласил о ветеринарном недосмотре на первом этапе проверки, не было заключения ветврача, подтверждающего, что хозяйство, откуда пошло на убой животное, здоровое.
Представители цеха, главный ветврач района и колхозный юрист делают поползновения отнять у Запорожец заключение, хранящееся в сейфе...
Тем временем Запорожец и Маляр уже на следующий день вывезли на подводе всю зараженную продукцию, сожгли ее и составили акт, под которым подписались вместе с начальником цеха. Галине Запорожец стали угрожать: «Ты сожгла народное добро, будешь в тюрьме сидеть!» Она обратилась за помощью к М.А.Иродому, главному государственному санитарному врачу области... Состоялся арбитражный суд, и в итоге колхоз списал свой убыток, главный ветврач района получил выговор, а юрист потерял свое рабочее место.
Наверное, тут вовсе не нужны комментарии, и все же хочется добавить еще немного к изложенной ситуации. Насколько принципиальным приходится быть санитарному врачу, отстаивая свои позиции... Галина Ивановна призналась, что из-за невозможности сделать для суда копию(ксероксов тогда не знали), она носила «золотую» справку-доказательство при себе. Постоянно, вплоть до вердикта.
Горький рис
Как-то по железной дороге в район поступил рис. По пути из Средней Азии углы вагонов затекли от дождей, и большое количество продукта оказалось недоброкачественным. Его нужно было списать. Но однажды вечером, когда Галина Ивановна задержалась на работе, в ее кабинет постучались. Вошел представитель торговли и напрямик потребовал справку о том, что якобы весь товар, прибывший в этих вагонах, полностью испорчен: мы, мол, отправим в Казахстан эту бумагу, тут бракованную часть уберем, а качественную реализуем. Конечно же, участие представителя санэпидслужбы будет с лихвой оплачено... Возмущенная Галина Ивановна ему категорически: «Нет!». А торговый работник ей: «Что ж, тогда я скажу, что вы взяли у меня десять тысяч, но документ не даете!»
Что делать? Как писал великий Шекспир, «Будь ты чиста, как снег, не уйти тебе от напраслины...» Трудно описать состояние, в котором Галина Ивановна возвращалась домой, и наверное, ее лицо в тот момент говорило о многом, потому что повстречавшийся ей юрист райсуда Оганесян пристал с вопросом: что случилось? Она рассказала. «Да мы этого шантажиста давно под контролем держим! Зацепки не было», — возмутился Оганесян. Так что дело приняло совсем другой оборот, и злоумышленнику не удалось провернуть задуманную аферу.
А в с.Кулевча был такой случай. Педагоги школы проходили флюорографическое обследование, а всеми уважаемый директор уклонялся от этой процедуры систематически, ежегодно. Но однажды прошел и он обследование. Результат был ошеломляющим: у него оказался бациллярно-кавернозный туберкулез легких, и 18 подростков школы — инфицированы. Педагог, к счастью, выздоровел, но от работы его отстранили.
В колхозе «Саратский» кладовщиком продовольственного склада работал крупный и, казалось, пышущий здоровьем мужчина. Но как только дело коснется проверки состояния здоровья, у него нет данных о флюорографическом обследовании! Мало того, он просто избегал работников санэпидслужбы, которым пришлось даже в райком обратиться – чтобы повлияли на него. Наконец кладовщик прошел флюорографию: у него прогрессировал туберкулез бациллярной формы...
Пирожница
Совершенно непонятным образом среди жителей военного городка, дислоцированного в Сарате, а затем и по всему Союзу начал растекаться брюшной тиф. Первый случай в семье летчика одной части, через один-два месяца — в другой части, в совершенно ином месте. Эпидрасследование связи между ними никак не могло определить. Так продолжалось два года. И за это время было зафиксировано 18 случаев заболевания — не только в Сарате, а и в других городах, куда выезжали люди. Обо всех случаях санэпидслужба сообщает по цепочке, так что было известно место происхождения источника, но кто конкретно был носителем-распространителем, долго не могли определить. Пока не помог случай. Из продовольственного магазина в санэпидстанцию передали листик вроде визитки, на котором был указан адрес женщины-изготовителя кондитерских изделий на дому. Причем она просила продавцов особо не афишировать род ее занятий и фамилию. И вспомнили, что несколько лет назад была уволена работница общепита — носитель брюшного тифа. Она же, как выяснилось, и готовила для жен военнослужащих торты, и через этот источник шло заражение людей. Когда взяли на анализ кровь у переболевших, то у них агглютинация по антигенам совпала с антигенами этой женщины-носителя. У нее взяли расписку-отказ заниматься изготовлением кондитерских изделий, но она недолго держала слово, снова начала свою подпольную деятельность, а потом уехала. СЭС отправила досье пирожницы-носителя по месту ее нового жительства — под новый надзор.
Брюшной тиф в Фараоновке.
60-ые годы, июнь. Звонит фельдшер села Фараоновка: подросток и женщина длительно лихорадят, он не может сбить температуру. Послали за больными «скорую», и вот они уже в стационаре районной больницы. Собранный анамнез и клиническая картина указывают на брюшной тиф. Бригада санэпидслужбы выехала в Фараоновку, чтобы на месте провести комплекс противоэпидемических мероприятий.
В этом селе было десять колодцев общего пользования, и каждый, кто брал из них воду, приходил со своим собственным ведром, не всегда чистым настолько, чтобы не засорять источник. Достаточно было того, что эти ведра постоянно соприкасались с землей.
Санитарные врачи взяли для лабораторных исследований питьевую воду из колодцев, во время подворных обходов обследовали жителей села, выявили контактных.
Село было разделено на две части: в одной из них, откуда поступили больные брюшным тифом, жили украинцы, в другой — цыгане, всячески сопротивлявшиеся обследованию. Среди украинского населения были выявлены носители брюшного тифа, всего же больных оказалось трое.
В первый же день в сельсовете и вечером на правлении колхоза врачи объяснили, какие необходимо провести мероприятия, чтобы предупредить распространение брюшного тифа.
Наутро в Фараоновку приехала из Одессы Е.Г.Воронина.
Изучение воды показало, что источником заболевания жителей села был колодец, из которого они брали воду для питья. Остальные колодцы тоже не соответствовали ГОСТу. Их обработали, захлорировали, почистили.
Стойкое ко всяческим заболеваниям цыганское население на этот раз устояло перед брюшным тифом, однако подворные обходы в этой части села выявили сильную завшивленность. Из Сараты срочно была доставлена передвижная душевая установка, позаимствованная у воинской части, а также дезкамера. За десять дней всех перемыли, выдавая после обработки в душевой продезинфицированную одежду.
Таким образом благодаря своевременному проведению противоэпидемических мероприятий групповая заболеваемость ограничилась тремя больными, вспышка брюшного тифа была успешно предотвращена.
